“В юности мы радостно принимаем окружающий нас мир с его ликующими утрами и тихими вечерами, с его зимним уютом, со всеми его впечатлениями, за исключением только смерти, которая поселяет в юной душе немой ужас.
И в этом радостном принятии впечатлений мира, когда он для нас в самом деле “приятен”, мы удивительно жадно и быстро изучаем его, изучаем, запоминаем, сами идем навстречу новым и новым впечатлениям и опытам, и только потом уже отдаем себе отчет в том, как много и без нарочитого труда мы узнали, открыли, усвоили… Доверь своим силам, пусти их идти своими путями, посмотри, как чудесно они тебя выведут, – вот завет, выносимый нами из юности. Одною из характернейших особенностей того времени является именно “приятие впечатлений”, общая “приятность” их для нас. Вы видите, что человек идет по улице, и вам приятно, что он идет именно так, как идет. Люди поют свои молитвы, и вам приятно, что они поют их именно так и в таком порядке, а не в ином. И вы, сами того не замечая, быстро и точно улавливаете, замечаете и запоминаете порядок их пения, условия их хождения по улице и прочие, прочие дела их жизни.
При старении утрачивается именно это приятие, это радостное, приветствующее восприятие впечатлений мира. Стареющий человек склонен, напротив, “брюзжать” по самым разнообразным поводам. Он видит, что человек стоит, держа руку как-то боком, и это уже начинает его раздражать: зачем это он держит так свою руку?! Люди одеты на улице не так, как он хотел бы! Думают и говорят люди тоже не так, как он считает нужным! Летом – слишком жарко, зимою – слишком холодно, осенью – противно, весною – того и гляди простудишься. Не так, не так построен этот мир, не так живут люди, не так цветут цветы, не так и не вовремя распускаются деревья.
И в это же время характерным образом падает восприимчивость к впечатлениям мира, способность обогащаться ими, запоминать, создавать новые опыты! Лишь с нарочитым трудом, с особливым напряжением внимания удается теперь узнать и изучить новый ряд направлений, да и то результат будет хуже и менее устойчивый, чем было в юности при безотчетном узнавании мира!
Только в минуты особого подъема, который иногда выпадает на долю стареющего человека, к нему возвращается прежняя восприимчивость и впечатлительность и запоминание того, с чем сталкивает его жизнь! Это момент особой радости или особенного горя, моменты “эмоциональных бурь”, иногда ниспосылаемых и старому человеку. Все становится опять и приятно, и занимательно, и интересно <…>, и все опять отмечается в памяти, снова душа абсолютно обогащается опытами”.
Ухтомский Алексей Алексеевич, русский и советский физиолог, академик Академии наук СССР, 1921